В.М. Васнецов должен был, как и его отец, стать священником, но стал художником. Создавая картины для Передвижных выставок и став членом мамонтовского кружка в Абрамцево, он должен был стать бытописателем, но стал тем, чьи картины создали в нашем воображении пространство русской сказки. Действительно, мы воспринимаем нарисованное Васнецовым как «настоящую», «подлинную» сказку. Есть тексты, которые мы знаем с детства – хрестоматийные тексты сказок и былин. А есть «реальность», в которую они превращаются на полотнах Васнецова. Почему это так? Или, лучше спросить: как он этого добился?
Секрет в том, что В.М. Васнецов не рассказывает сказок, не делает иллюстраций к ним, не следует «букве» сказочного текста. Что же он делает? Он показывает нам, КАК он эти сказки СЛУШАЕТ. Он передает живописными средствами, какие картины возникают в его воображении, когда ему рассказывают сказки. И, естественно, эти картины связаны с психологическими глубинами – и проблемами – которые можно было наблюдать в реальной жизни русского народа.
«Дурочка Аленушка» была написана в 1881 году, под впечатлением случайной встречи художника с деревенской простоволосой девушкой на берегу пруда в Ахтырке. Именно так и называлась картина – «Дурочкой», потому что изображена на ней сиротка-юродивая, а кто же еще? Кто же еще, кроме юродивой сиротки, будет убиваться по пропавшему козленочку? Кто же еще отправиться за тридевять земель к бабе Яге, чтоб его спасать? Кто же еще может преуспеть в своем безумном предприятии, кроме юродивой сиротки, которой нечего больше терять и некуда больше идти?
Кто же еще, кроме юродивой сиротки, с ее искренней наивностью, может так пригорюниться, что у каждого русского человека непременно сердце кровью обольется, глядя на эту скорчившуюся фигурку? И кто же еще, кроме русского полу-священника, полу-художника, может ТАК изобразить дурочкину неизбывную сиротскую печаль, что любому русскому она с первого взгляда и до самых глубин ясна, понятна и знакома?
Если сравнить этюды, где изображена сидящая девочка, с девушкой, написанной на окончательном варианте картины, то видно, что момент юродивости художником еще и преувеличен: волосы спутаны, во взгляде – далеко не только грусть и тоска, но и некая одержимость. При этом фигура Аленушки по колориту и настроению идеально вписалась в мрачноватый и таинственный фон: пестрота желтых пятен на юбке повторяется в беспорядочности пятен палых листьев на глади пруда и в желтоватых листьях, еще трепещущих на осине. Недаром здесь, кстати, и осина – дерево боязливое и тревожное. Рыжие волосы дурочки, почти лихорадочный румянец на щеке – буквально светятся на фоне дремучего леса, и свет этот отражается в тех же опавших или пожелтевших листьях.
Все собрано в единство: «осинное» беспокойство, начало осени – как предвестие зимы с ее лютостью, беззащитная босоногость дурочки, голые холодные камни, черный пруд, черная чаща, одержимый, тоскующий взгляд. Мы действительно попали в сказку, потому что больше нигде ТАК не бывает. Но, заметьте, нам эту сказку не рассказывают – мы ее просто «видим изнутри» — вот как оно всё было, когда эта сказка когда-то, кем-то, кому-то рассказывалась…
Е. Нистратова специально для 1001картина.su
Уведомление: Сочинение по картине Иван-царевич на сером волке Виктора Васнецова * 1001 картина