Зима у всех разная — у Есенина своя, у Пушкина своя, у Бродского — своя…
У этого Бродского, Исаака — своя.
В рисовании деревьев есть особенный секрет. Трудолюбие. Вы можете не запоминать, не фотографировать, не копировать особенный строй каждого дерева — ольхи и березы, дуба и сосны. Главное, прорисовывать и прорисовывать ветки и веточки, до тех пор, пока восторженный зритель не утонет в деталях. Такой особенный паттерн, делающий столетней давности полотно написанным вроде как даже и в наши дни.
А ведь художник был еще и гражданином Российской империи, не только Ленина писал, но и Керенского.
Не сказать, что талант раскрывается только в таких вот «Зимах» — нет, это грань таланта. Зима — как настоящая.
Нет синего снега, нет безоблачного неба. Серое все, а нарядное. Умудрился автор не изгадить снежное поле серым, не потянулся кистью за кобальтом и лазурью.
За то ему память и уважуха.
Опять-таки отмечаем золотое сечение, в котором начинается ствол дерева и стоит лошадка, и ровно отмеренную треть слева. А диагональная дорога — будто кадр фотограф строил. Отлично!